КАМБЭК УДМУРТСКОГО ПЛАТЬЯ
Есть ли место национальной одежде в гардеробе современных девушек
Удмуртское платье – редкая вещь, которую можно встретить в нарядах современных девушек. Хотя ещё каких-то 100 лет назад оно было основой «базового гардероба» удмурток. Почему традиционные удмуртские костюмы, носимые тысячелетия до этого, остались заперты в бабушкиных сундуках, в то время как модные дома выставляют на мировые подиумы дукесы*? Существует ли удмуртская мода? И есть ли место в современном гардеробе девушки удмуртскому платью? Ответы на эти вопросы мы попытались найти в разговоре с опытными модельерами, реставраторами, молодыми дизайнерами Удмуртии. И провели эксперимент: корреспондент «УП» на неделю променяла весь свой гардероб на удмуртский наряд.
Где взять платье?
Традиционное удмуртское платье стало знаменитым на всю Европу в 2012 году. Тогда на сцену «Евровидения» со своей песней «Party for everybody», ставшей хитом, вышли «Бурановские бабушки» – коллектив из Малопургинского района Удмуртии. Многомиллионная аудитория международного конкурса познакомилась не только с удмуртским языком, но и с традиционным удмуртским костюмом. Вряд ли бабушки привлекли бы к себе такое всеобщее внимание, выйдя в современных светских нарядах. Они чуть ли не единственный пример того, когда платье на сцене и в жизни – одно и то же. Это не шоу, не концертные наряды, висящие в шкафу и ждущего своего часа. Это элемент их повседневной жизни, доставшийся от мам и бабушек и ставший одним из тузов в рукаве. Сейчас традиционные наряды в Удмуртии можно встретить только во время концертов фольклорных ансамблей, в стенах театров и районных ДК или на праздновании Гербера, когда раз в году женщины достают из своих закромов зипуны и мониста. Остальное – единичные случаи.
Возможно, поэтому было нелегко найти настоящее удмуртское платье для эксперимента. Конечно, первым делом я отправилась на поиски в деревню, откуда я родом. В удмуртских семьях платья переходят по наследству (только представьте их качество!), но до меня наряды бабушки не «дошли». Покопавшись в шкафах родственников, я всё же нашла удмуртское терракотовое платье с оборкой внизу и вышивкой традиционного орнамента. Из-за многолетнего «заточения» в шкафу оно потеряло свой внешний вид. К тому же, оказалось не по размеру: скорее всего потому, что удмуртки раньше были ниже ростом и по телосложению более хрупкими.
Был вариант заказать новое платье, но время поджимало. Тогда я вспомнила про фонды театра фольклорной песни и танца «Айкай», в костюмерной которого я год назад впервые надела удмуртский костюм, скинув привычные всем джинсы и свитер. Тогда я чуть не расплакалась от волнения: ощущение внутри подсказывало, что я стала сама собой.
В костюмерной театра национальную одежду можно взять в аренду. Так на мне оказались старинное удмуртское платье, сотканный вручную фартук, дукес и монисто. Ими я на неделю заменила всю свою одежду.
У прохожих на виду
Первое, что я подумала, примерив весь костюм: «Как я в этом выйду на улицу?». Опередив события, скажу, что установки и ограничения в голове исчезли уже к вечеру первого дня. А к концу недели я уже не могла представить себя без удмуртского платья.
Цель эксперимента – во-первых, посмотреть на реакцию общества и, во-вторых, понять, удобно ли удмуртское платье в современном ритме жизни. Я осознанно не меняла свой распорядок недели: ходила на работу в офис и на встречи в общественные места и организации, обедала в кафе, ездила на трамвае, отправлялась за покупками в супермаркет, каталась на электросамокате.
Самым запоминающимся оказался первый день. Свою прогулку я начала в самом центре Ижевска – на улице Пушкинской. Прохожие, не стесняясь, подходили ко мне, заводили разговор, делали комплименты. Первой стала женщина, которая шла навстречу. Расплывшись в улыбке, она сказала: «Как же это красиво!». С этого момента я начала получать удовольствие от эксперимента.
Водители троллейбуса и автомобилей сигналили. Молодой человек в наушниках заулыбался и поднял большой палец вверх, проходя мимо. Рабочие, остановившиеся на перерыв, с восхищением удивились, что я иду не с концерта, а просто гуляю.
Самым трудным оказалось ждать трамвай на перроне между проезжими частями дороги. Каждый второй водитель замедлял ход и рассматривал мой внешний вид. Я очень боялась, что это отвлечёт их от дороги и приведёт к ДТП. Но всё обошлось.
В трамвае кондуктор не могла никак попасть моей картой в терминал, чтобы отбить билет, потому что всё внимание уделила моему монисто. Сидящие и стоящие рядом пожилые женщины сделали комплименты. Мужчина сказал, что впервые видит кого-то в национальной одежде вне сцены и несколько раз озвучил своё желание встречать девушек и женщин в таких костюмах чаще.
Вечером этого дня на Центральной площади Ижевска девушка, увидев меня в удмуртском платье, попросила разрешение сделать несколько кадров со мной и устроила мини-фотосессию.
Пожалуй, за всю неделю я услышала максимальное количество комплиментов моему внешнему виду: ежедневно на это обращали внимание десятки человек в кафе, на улице, в салоне красоты. Со мной могли завести знакомство прямо на перекрёстке во время ожидания зелёного сигнала светофора.
Во время эксперимента случалось и не очень приятное. На одной из встреч я попросила друга оценить мой наряд. Он ответил: «Красиво». А чуть позже добавил: «…Если бы тебе было за 60 лет». Этот стереотип взялся неспроста. Последние, кого мы видели в удмуртском платье, – наши бабушки, поэтому и ассоциируем его с этим возрастом. Мы не успели застать время, когда в традиционных платьях ходили молодые женщины и девушки.
Надо сказать, что свой образ я, конечно, осовременила. Добавила кожаный ремень, грубые ботинки и куртку-косуху. Фартук и монисто дополняли образ только в исключительных случаях, чтобы обратить внимание общества. К тому же, фартук потерял своё практическое значение и казался неуместным на городских улицах. А монисто удмуртки надевали только в особых случаях – на свадьбу или праздники. О значении того или иного элемента в удмуртском наряде я узнала заранее.
Сквозь тысячелетия
Удмуртский костюм (кроме того, что он визуально красив) – это оберег, который несёт в себе защитную функцию. Ни один его элемент не сделан просто так. О правилах одежды, формировавшихся тысячелетиями и дошедших до нас, рассказала художник-реставратор тканей с 35-летним стажем работы Татьяна Москвина. Её костюмы из студии народной одежды в Малой Пурге покупают женщины даже из Катара и Саудовской Аравии. При том, что Татьяна Москвина никогда не стилизует вещи и с самого основания студии шьёт удмуртские платья только традиционного кроя. Здесь народный костюм становится не экспонатом музея, а элементом гардероба XXI века. При этом сохраняется историческая, духовная и этническая составляющая.
– Я не могу делать стилизованные вещи. Таких миллион. Я делаю платье, которое было придумано много лет назад. Ткань, принт, фасон, узоры – всё уже придумано за нас. Кроме того, все знают: встречают по одёжке, а провожают по уму. Одеться в удмуртский костюм – одно. А вот потом рассказать, во что ты одет, почему это платье именно удмуртское, что значит тот или иной узор – другое, – говорит Татьяна Никитична.
По платью можно многое узнать о хозяйке, даже не будучи с ней знакомой. Костюмные комплексы расскажут о сословной принадлежности и территориальных различиях. По ткани можно узнать о достатке: это будет ткань, сотканная либо из магазинной шпулечной нити, или же из нити, которую спряли изо льна, конопли, крапивы. Соответственно, первый вариант могли позволить себе только богатые удмурты. Также в последнее столетие можно по платью определить и возраст хозяйки. Это выдаёт ткань: домотканая или фабричная. Также это можно узнать и по цветовой гамме: пожилые женщины не смели одеваться в яркие вещи, у них в гардеробе присутствуют тёмные, приглушённые оттенки. Цвет, кстати, играет важную роль в удмуртском наряде. Так, во время свадеб удмуртки надевали яркие платья. Считалось, что чисто белый цвет – мёртвый, похоронный.
Удмуртское платье обязательно нужно носить с поясом. «Иначе потеряешь своё здоровье, энергетику, про такую говорят «распоясавшаяся женщина», – объясняет Татьяна Москвина. – Спину нельзя оголять. Я никогда не сделаю пуговицу сзади. Третий, четвёртый, пятый позвонок всегда должны быть защищены. Поэтому у женщин были головные уборы, закрывающие спину, – сюлык**, чалма. А пуговицы всегда делали спереди, причём воротник должен быть обязательно со стойкой. Волосы – это тоже энергетика женщины, поэтому у молодых девушек они должны быть собраны, а у пожилых вовсе закрыты под платком».
К платью удмуртские женщины относились не как к наряду, а как к защите. Они следили за тем, чтобы ни один сантиметр ткани при шитье не остался. Это было табу. Платье должно быть сшито так, чтобы каждая ниточка и лоскуток нашли своё место. Выбрасывать остатки нельзя, чтобы избежать порчи. К тому же, удмурты ценили ткань – в неё вложено много труда. Даже если не хватало ткани на ластовицы подмышками, брали кусок из старого изношенного платья. Также считалось, что в ткань вложена душа человека, который её соткал. Боялись сделать ей «больно» и не пользовались ножницами.
Татьяна Москвина призналась, что, работая реставратором, только уже в зрелом возрасте начала понимать о чём «рассказывает» шарканское или малопургинское платье, что «говорит» алнашский фартук.
– При реставрации надо распороть всё и сшить сначала. И я не понимала, почему сшито именно так, можно же было проще. А потом, углубляясь в историю и значения, понимаешь, что важно сохранить долевую ткань, никогда поперечную линию не ставят…, – начала разъяснять Татьяна Никитична правила удмуртского шитья.
Покрой платья тоже служил оберегом для будущей хозяйки – в основе оно напоминает крест, древний языческий символ, встречающийся у удмуртов ещё в середине позапрошлого тысячелетия. Покрой женской рубахи составляет одно полотно, сложенное на перед и спинку (поэтому на плече никогда не бывает шва). К этому полотну пришиты под прямым углом рукава. Так получается крест, который означает встречу двух миров. Знаки часто встречались в удмуртском мире. Например, большое значение имел родовой знак – пус.
На старинных вещах у удмуртов никогда не было швов по центру. Считалось, что ось человеческого тела нельзя нарушать. Поэтому платья и рубахи застёгиваются не по середине, а на косоворотку. Она должна запахиваться справа налево – это одежда для жизни, а вот слева направо делали для покойников. Но позже европейская мода, дошедшая до нас, внесла свои коррективы.
Параллельно развитию текстиля менялось и удмуртское платье. Раньше домотканая ткань была шириной всего 38-42 см – по ширине ткацкого станка. Из этого уже и исходила конструкция платья. На одно платье уходило около 12 метров полотна такой ширины. Если посередине было одно полотно, то по бокам добавляли два скошенных клина. Сейчас же в пошиве платья используют современные ткани: лён, хлопок, сатин, шёлк, крепдешин, штапель. Они и придают современность традиционному платью.
Интересный факт: удмурты шили одежду, исходя из физиологического строения тела человека. Удмуртское платье должно было закрывать практически все лимфоузлы, тем самым защищая их. Самые нижние лимфоузлы – подколенные. Поэтому, например, малопургинское платье шили длиной не короче середины икры, а в Шарканском и Ярском районах – до щиколотки.
Ещё одна особенность – трёхчастность, которая свойственна удмуртам во многом. Например, в строении дома. Это характерно и для удмуртского платья, где верхняя часть комплекта посвящена небесным светилам, Инмару, центральная, серединная часть – Инкуазьу, а нижняя часть (оборка) предназначена земле-матушке, Музъеммумы. Сверху – всё живое, а оборка посвящена земле, где «живут» предки. Между центральной и нижней частью всегда есть лента – важная граница, которая «говорит» о разграничении миров.
Неудивительно, что к такой одежде удмурты относились бережно. У девушек это было приданое: чем больше платьев, тем она богаче. Тогда не знали, что такое тренды нового сезона в моде. Платье служило годами. Оно шилось свободного фасона, чтобы со временем легко трансформировалось под размеры хозяйки. Подгонялось по телу оно с помощью пояса и многочисленных фартуков-передников, также особо украшаемых.
Ещё один признак богатой невесты – монисто. Раньше оно считалось очень дорогим украшением, которое надевали только в особых случаях. Например, на свадьбу, если хотели заявить о своей престижности. Чем больше и тяжелее монисто, тем выше статус. К тому же, оно считалось оберегом, которое своим звоном отпугивает злых духов. Некоторые этнографы и учёные отмечают, что монисто служило и своеобразным музыкальным сопровождением удмуртских танцев.
Удмурты не любили золото, они его считали вредным, злым металлом. И все украшения были из серебра: серьги, браслеты, даже позументные ленты и нити в налобной повязке – головном уборе замужней женщины.
Казалось бы, мода и аутентичность являются прямо противоположными друг другу. Первое – дух настоящего, которое меняется с сумасшедшей скоростью. Второе – ценность подлинного, неизменчивого. Но не то ли самое сейчас время, когда в моде аутентичность? Сменив обратно удмуртское платье на современные тренды 2020 года – брюки-бананы и куртку-рубашку – я стала вновь одной из тысяч похожих друг на друга «модников».
Этника вне времени
«Существует ли сегодня удмуртская мода?» – задалась я вопросом, видя на улицах, офисах и в общественном транспорте людей в одеждах с биркой «Made in China» или из любых других зарубежных стран. Мы все – жители национальной республики – одеты примерно одинаково. Свой вопрос я переадресовала известному дизайнеру и модельеру Удмуртии Олегу Ажгихину.
– Есть очень много (действительно очень много, и меня это радует) дизайнеров, кто работает над современной городской одеждой с элементами традиционного удмуртского костюма, с использованием традиционных тканей. Несколько лет назад лидером этого движения была Полина Кубиста, но сейчас появилось уже новое поколение ребят, которым интересно это направление эко-моды, этно-моды, – ответил он.
Однако спроса на такие изделия чаще меньше, чем предложений.
– Хочешь быть бедным, будь дизайнером в Удмуртии. Посмотрите, почти все дизайнеры 2000-х ушли из профессии. В первую очередь потому, что каким бы ты увлечённым творцом ни был, кушать хочется каждый день, – добавил Олег Ажгихин.
Действительно, в 2008 году удмуртский дизайнер Полина Кубиста ворвалась на олимп удмуртского мира, её платья и дукесы были одними из самых желанных вещей в гардеробе удмурточек. Пик её карьеры пришёлся на 2010-2018 годы, когда она открыла свою дизайн-студию, а позже её как дизайнера пригласили в Америку. Последнее стало высшей ступенью её творчества. «Это был последний уровень моего развития как дизайнера – меня, как специалиста, продвигающего удмуртский дизайн и вообще удмуртскость, увидели на другом конце планеты», – объяснила Полина. Два года назад она распродала все дизайнерские вещи и практически исчезла из модной индустрии.
Бренд «Полина Кубиста» достаточно известен, но даже ему не удалось пробиться в гардеробы массового потребителя. Покупателями стилизованного удмуртского изделия чаще всего были люди из Москвы, других регионов России и из-за границы – те, кто мог потратиться на дизайнерскую вещь в одном экземпляре.
ПРОДОЛЖЕНИЕ в источнике: https://udmpravda.ru/2020/10/15/kambek-udmurtskogo-platya/
